[RDJ & Law]

@темы: Шерлок Холмс'09, фанарт, пятничный Джуд

---

[RDJ & Law]

— Холмс, что мы здесь делаем? столько лет в этом сообществе
— Мы - ждём, а я - курю трубку.

@темы: цитаты / высказывания, Шерлок Холмс-2

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

@темы: пятничный Джуд

---

[RDJ & Law]

...И тут я подумала, что сегодня отличный день, чтобы запостить что-нибудь старое, доброе и горячее...

"Простые удовольствия" от Tabbystardust

@темы: Шерлок Холмс'09, фанарт, R

---

[RDJ & Law]

@темы: Шерлок Холмс-2, воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

— Не давайте этим цыганам напоить вас. И, ради бога, не танцуйте. Вы знаете, что бывает, когда вы танцуете.

@темы: цитаты / высказывания, Шерлок Холмс-2, пятничный Джуд

---

Gender bender

[RDJ & Law]

Слушайте, какая классная игрушка этот faceapp!😁
Как вам наши мальчики-девочки?)))

у Холмса фильтры сожрали смычок😁


Ваццон тоже ничего такой)


Ну а Джуд - просто отпад❤️

@темы: Джуд Лоу, Роберт Дауни, faceapp

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

@темы: пятничный Джуд

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

@темы: пятничный Джуд

---

Пополнение

[RDJ & Law]

Филиппа Коэн в ожидании своего первого ребенка... и Джуд в ожидании шестого



©

@темы: няшки и их дети, Джуд Лоу

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

@темы: пятничный Джуд

---

Фанфик: Тайна водяной лилии

[doctor Riana Vi]

Написала по своей же идее. Надеюсь, не разочарую слишком сильно).



Название: Тайна водяной лилии
Фандом: "Шерлок Холмс" Гая Ричи/"Удивительное путешествие доктора Дулиттла"
Пейринг: ДВ/ШХ
Рейтинг: NC-17, first time
Предупреждение: хотела сделать кроссовер, но в процессе поняла, что это я не умею 🤷 Поэтому, что вышло, то вышло)))
Саммари: После своих шуточек со "смертью" Холмс обнаружил, что окончательно перегнул палку. Доктор Ватсон пакует вещички, хватает в охапку беременную жену и отчаливает к черту на кулички, чтобы больше никогда не слышать и не видеть Холмса. Детектив в ответ на этот манифест употребляет разом весь свой запас психотропных веществ и оказывается в психбольнице...
Очнувшись, он не помнит ничего - ни своей прежней жизни, ни имени. Реальные воспоминания ему заменяют сны в наркотической коме, где он разговаривал с животными. Однако, ему смутно помнится имя Джон, и он решает, что оно - его собственное.
Бонус: в роли доктора Стемфорда Майкл Шин, который в фильме про Дулиттла играл его врага

Фикбук который лично у меня сегодня глючит, поэтому добавляю текст в этот пост.

Глава 1. Бедлам

Глава 1. Бедлам

Пробуждение было болезненным и лишенным смысла.

Он снова оказался в окружении чужих людей, в незнакомом месте, которое по запаху и обстановке идентифицировалось как больница. Он попытался было ухватить ускользающий сон, в котором всё было так близко и знакомо, где все его друзья-звери были рядом и они беспечно болтали о том, о сём... Но стоило ему уткнуться обратно в подушку и накрыться с головой одеялом, как в палату бодрым шагом и с приветливо-отталкивающей улыбкой на лице вошёл доктор.

- Шарлатан, - поприветствовал он вошедшего, подбирая ноги и садясь по-турецки.

- О, вы снова не в духе, - немного потускнел доктор. Он был средних лет, немного полноват и яростно закрашивал первую седину иссиня черной краской, отчего его волосы, борода и усы были похожи на трафаретный оттиск тушью. На плечо доктору приземлилась жирная муха и принялась чистить лапки.

- Да, - сказал пациент, явно обращаясь к мухе, - самый настоящий.

- И всё ещё говорите с насекомыми, - вздохнул доктор, присаживаясь на стул у изножья кровати. Раньше стул стоял в изголовье, но после инцидента с богомолом доктору пришлось поддерживать почтительное расстояние со своим ненормальным пациентом. - Не сочтите за труд напомнить, как вас зовут?

Человек с койки иронично взглянул сначала на муху, потом на доктора.

- Вы не поверите, но также, как и вчера - доктор Джон Дулиттл. - Он поднял вверх указательный палец. - Мог бы добавить, ваш коллега, но не буду, так как, во-первых, вы не доктор, а шарлатан, а во-вторых, я помогаю животным, а вы - бесполезным, бестолковым людям.

- О... - доктор подумал, обидеться ли на это, и всё же не стал. - А меня? Как зовут меня?

Пациент нахмурился, вглядываясь в лицо чудного доктора.

- Что, забыли своё имя? - наигранно сочувственно покачал он головой. - Пора на покой, доктор Шарлатан.

Доктор - психиатр, если быть точным, - подавил тяжёлый вздох.

- Послушайте... Джон , - со значением произнес он. - Сегодня у вас особенный день. Чуть позже вас посетит один человек... Думаю, вы должны будете его вспомнить.

Тот, кто называл себя доктором Дулиттлом, фыркнул.

- Вы все время твердите, что я - некто Шерлок Холмс, что я жил совершенно иной жизнью... Держите меня взаперти в этой комнате с решетками на окнах! Я же помню всё совсем иначе, - он приложил ладони к груди в почти доверительном жесте. - И, к слову о людях, которых я якобы должен вспомнить... В моей настоящей жизни я имел счастье знать всего одного достойного своего внимания человека, имя которому...

- Джон Ва...

- Не перебивайте, это не вежливо! - не почувствовав подвоха, повысил голос сумасшедший. - Имя которому - Лили Дулиттл. И я не позволю вам марать память моей покойной супруги.

Он нахмурился.

- И если вы не прекратите удерживать меня здесь, - голос его зашелестел, - будьте уверены, я прикажу этой очаровательной мухе у вас на плече отложить в вас пару жирных личинок.

- Что ж, Повелитель Мух... - доктор с видом обиженным, но не сломленным поднялся на ноги. Он сверился с карманными часами на золотой цепочке и опять принялся раздражающе улыбаться. - Скоро вам принесут завтрак. Хочу напомнить, что медперсонал этой больницы всего лишь выполняет мои поручения, поэтому абсолютно бессмысленно оскорблять каждую медсестру или санитарку, входящую в эту дверь. Это, в конце концов, не по-джентльменски. Будьте паинькой, и тогда вечером мы с вами совершим первый небольшой променад по саду.

Дверь за доктором закрылась как раз в тот момент, когда об стену рядом разбилось что-то фаянсовое... Вполне вероятно, что ночная ваза.

В коридоре доктор резко перестал улыбаться и тяжело взглянул на грузного высокого мужчину перед собой, одетого дорого и со вкусом. Лицо у того было истинно английское, с безупречной гримасой безучастности в каждой черте.

- Доктор Стемфорд? - вежливо спросил грузный джентльмен.

- Ничего нового, мистер Холмс, - качнул головой Майк Стемфорд, вот уже месяц пытающийся достучаться до дремлющего сознания младшего брата своего гостя, когда-то гениального частного сыщика Шерлока Холмса. - Сегодня, как и все дни до этого, он ветеринар Джон Дулиттл, понимающий язык животных...

Стемфорд утёр проступивший на лбу пот - этот майский день обещал быть жарким, - и жестом пригласил следовать к нему в кабинет.

- Впрочем, раньше он называл меня Блейром Мёдфлаем, своим вымышленным закадычным врагом из его наркотического бреда, а сегодня... Сегодня обозвал шарлатаном. Мне кажется, крошечный прогресс всё-таки есть. Дело определенно пошло бы быстрее, если бы я мог назначить ему пару препаратов.

- Исключено, - отрезал Майкрофт Холмс, величаво плывя следом. Его тросточка гулко цокала по кафельному полу. - После того, как мой брат разом употребил всю ту дрянь, что хранилась у него по разным углам, и впал в кому, ему никогда и ни под каким предлогом нельзя давать ничего из ваших пилюль. Чудо, что он вообще очнулся и может разговаривать. Действуйте по ранее утвержденному плану.

- Хорошо-хорошо, - пробормотал доктор, пропуская важного гостя в свой кабинет. - Но тогда, боюсь, вам придется смириться с тем, что вашего брата теперь зовут Джон Дулиттл... И, кстати, с его точки зрения, никакого брата у него нет.

Дверь громко захлопнулась, подгоняемая сквозняком из раскрытого окна. Несколько бумаг сорвались со стола доктора и весело закружились по комнате. Майкрофт задумчиво проследил за их грациозным падением и за неловкими попытками Стемфорда поймать их.

- Вы сообщили ему новость?

- Да, - запыхавшись, выдохнул доктор. - Он довольно оживлённо отреагировал на неё, но не в том ключе, в котором бы нам хотелось.

- Поясните.

- Он сказал, цитирую: "В моей настоящей жизни я имел счастье знать всего одного достойного своего внимания человека, имя которому Лили Дулиттл"

- Хм, - сказал Майкрофт.

- Я бы даже сказал, хмммм! - возмутился доктор Стемфорд, всплеснув руками. - Вам удалось что-нибудь узнать об этой женщине? Кто такая, откуда взялась и существует ли в реальности?

- Мой брат часто вел множество мелких дел одновременно, - заметил Майкрофт, удобно располагаясь в кожаном кресле. - К тому же, много воды утекло с тех пор. Мне нужно больше времени.

Стемфорд подошёл к серванту и звякнул графином с бренди. Замешкался, соображая, насколько это прилично - пить в половине десятого утра на глазах у родственника своего пациента, а потом быстро наполнил два бокала.

Майкрофт с вежливой улыбкой, похожей на спазм зубной боли, принял угощение, но пить не стал.

- Что Ватсон? - отхлебнув, поинтересовался Стемфорд. - Он знает, что его ждёт?

- Нет, - старший Холмс качнул ногой в лакированном ботинке, меняя позу. - Думаю, вы, как давние друзья и коллеги, быстрее найдете общий язык. Мне, если честно, тяжело говорить с ним... Я имею в виду, без участия Шерлока. Брат обычно был кем-то вроде переводчика между нами.

- Но он хотя бы знает, чего ради едет сюда? - нахмурился Стемфорд.

- В общих чертах, - Майкрофт поджал губы и поднялся, обозначая конец разговора.

- Что ж, - развел руками Стемфорд. - Вы отправляетесь на бал, а я перебираю крупу.

Майкрофт смерил его ироничным взглядом, задерживаясь на бокале с бренди.

- Главное, не переусердствуйте, а то превратитесь в тыкву.

- О, вы пошутили, - не остался в долгу доктор. - Обведу этот день красным. Когда Ватсон будет здесь к вечеру, мне бы хотелось иметь некую моральную поддержку...

Стемфорд сник под взглядом Майкрофта, не договорив.

- Хм, - снова сказал старший Холмс и чинно удалился.

***

Ватсон должен был прибыть на встречу в Сент-Джордж Филдс к шести часам вечера, и Стемфорд ещё за полчаса до назначенного времени был на месте, нервно куря одну сигарету за другой.

Телеграмма, греющая Стемфорду карман - и отчасти душу, гласила, что его коллега будет весьма любезен выслушать его в течение получаса на скамейке в парке. Стемфорд считал, что получаса маловато, чтобы объяснить и обсудить всё происходящее, но учитывая, как Шерлок Холмс поступил со своим лучшим другом где-то годом ранее, - щедрости доктора Ватсона не было предела.

Наконец, он появился: постаревший, необычно хмурый и задумчивый, с темными кругами под глазами, а ведь Стемфорд ещё и рта не раскрыл. Немного встревоженный таким настроением старого друга, Стемфорд переступил с ноги на ногу, пытаясь изобразить на лице безмятежность.

- Джон! - он махнул рукой, хотя Ватсон и так уже его видел и уверенной, слегла прихрамывающей походкой направлялся точно к нему. - Рад вас видеть.

Это было правдой.

Целый месяц он ходил вокруг да около своего необычного пациента, и не продвинулся ни на йоту в улучшении его состояния. Его брат, однажды без единой эмоции на лице наблюдая за тем, как Шерлок Холмс ползает по полу палаты и якобы говорит с тараканами, выдвинул теорию, что Шерлок попал в ловушку своего разума (а вовсе не сошел с ума от передозировки наркотиков, как некоторые некомпетентные доктора могли подумать). И чтобы вызволить гения из капкана собственного мозга, Шерлоку нужен был триггер.

Стемфорд тогда ни на шутку перепугался, ведь человек из правительства, знающий такие заумные, сугубо медицинские термины, - это страшный человек. Но куда страшнее было то, что Майкрофт Холмс мог ошибаться. А значит триггер, должный дать бывшему сыщику иллюзорного пинка под мягкое место, то есть доктор Ватсон собственной персоной, вполне возможно совершенно попусту тратил сейчас своё время.

Но ведь был шанс, что Майкрофт Холмс прав, а Стемфорд был в принципе человеком позитивным, так что он уповал на лучшее и широко улыбался доктору Ватсону.

- Майк, - они обменялись рукопожатием, и Стемфорд заметил, что рука у Джона подрагивает.

- Спасибо, что пришли.

- Что с ним?

Они сказали это почти одновременно, и Стемфорд запнулся, не зная, как начать.

- Присядем.

- У меня мало времени, Майкл, - Ватсон с силой вонзил трость в землю. - Если это опять его шуточки, и вы решили ему подыграть...

- Шерлок Холмс теперь мой пациент, - Стемфорд всё же сел на скамью и сидел так секунды две, глядя себе под ноги, пока рядом не опустился пораженный Ватсон.

- Что?..

Майк поджал губы.

- Наркотическая кома. Шансов, что он очнулся бы, было вообще мало, но старший мистер Холмс твердо стоял на своем, и за Шерлоком ухаживали изо дня в день, неделя за неделей... - Стемфорд осторожно взглянул на Ватсона, который слушал, широко распахнув глаза. - Случилось чудо, он очнулся. Заговорил. Спустя некоторое время смог самостоятельно передвигаться... Но его разум, самосознание... Он не помнит себя, Джон. Совсем. Он называет себя чужим именем, у него ложные воспоминания, которые пришли к нему из долгого наркотического сна. Он стал абсолютно чужим человеком, он потерян для нас... Я боюсь, навсегда, хотя и надеюсь на лучшее. Но больше всех в него верит брат, Майкрофт Холмс. Он приходит так часто, как только может, иногда даже не заходит в палату, а просто стоит за дверью и слушает, как Шерлок разговаривает то с залетевшей в окно мухой, то с птицами на подоконнике. Послушает - и уходит, почти ничего не сказав. А неделю назад он написал вам. Я, кстати, даже не знаю, что именно! Но мне он сказал, что его брат не сошел с ума, что это всё Чертоги разума, в которых он заблудился. И только вы сможете найти его там и вернуть в реальность.

Стемфорд судорожно вздохнул, потому как говорил всё это быстро, едва дыша. Ватсон уронил лицо в раскрытые ладони и молчал.

- "Ватиканские камеи", - сказал он вдруг глухо, не отнимая рук от лица. - Вот что было в письме его брата.

- Не понял...

- "Ватиканские камеи" - это наш пароль, на случай чрезвычайной ситуации. Клянусь, если бы я не различал почерка одного Холмса от почерка другого, я бы никуда не поехал. Только представьте, какой наглостью было бы с его стороны прислать мне подобное после всего, что он сделал! - Джон поднял голову и взглянул на Майка Стемфорда прямым и жёстким взглядом. И если тот боялся увидеть на лице друга следы слёз, то сильно ошибался. Но минула секунда и взгляд Ватсона неожиданно смягчился. - Но почерк принадлежал Майкрофту, и это значило, что его брат действительно в беде.

Он соединил руки в замок, и Стемфорд снова заметил, что Джон пытается унять дрожь.

- Не волнуйтесь так, - не удержался Майк и взял его руки в свои. - Мы обязательно поможем Холмсу.

Ватсон, нахмурившись, взглянул на него, потом на их руки и раздражённо дёрнул головой.

- Холмс тут ни при чём. - И, видя замешательство на лице друга, пояснил: - Моя жена должна была родить ещё неделю назад, а кому как ни мне знать, насколько опасно перенашивать плод. Я мало и плохо сплю, да и письмо Майкрофта радости не добавило.

Ватсон закусил губу, пожевал ус. Лицо его стало приобретать растерянно-задумчивое выражение.

- Но что же это... Холмс впал в наркотическую кому? Сколько, чего и в каких объёмах он употребил?.. А главное, зачем?

Стемфорд осторожно взглянул на него.

- Если бы я не знал его достаточно давно и, смею полагать, неплохо, я бы предположил, что это была попытка самоубийства. Что же касается перечня наркотических средств... Боюсь, последовавший за сим инцидентом обыск на Бейкер-стрит не обнаружил ни одной целой ампулы. Я сам с трудом в это верю, ведь ни один человек не в состоянии пережить такую дозировку.

- То есть, он принял... всё? - ужаснулся Ватсон. - Боже, зачем?

Он потрясённо воззрился в небо, будто и вправду ожидая ответа свыше.

- Мы это сможем узнать только от него самого, - заметил Стемфорд. - Если сможем вернуть ему разум и память. Прошу вас, идёмте со мной в госпиталь. Я обещал ему, что сегодня к нему придет кто-то особенный. Вдруг он вас вспомнит.

- Значит, заперли его в Бедламе? - хмуро посмотрел на него Ватсон.

- Джон, дурная слава Бетлемского госпиталя осталась в прошлом. Уверяю вас, уже лет пятьдесят как никто никого не окунает в ледяную воду и не приковывает к стенам.

- Успокоили, - буркнул доктор, поднимаясь.

И захромал сильнее прежнего.

***

Первое, что бросилось в глаза, это что Шерлок Холмс гулял по саду в сопровождении двух пар надзирателей: медсестер и охранников. Пациентов Бедлама обычно не выпускали разгуливать по территории госпиталя, больные были заперты в своих палатах-камерах, и сотрудники лечебницы вели себя неестественно напряжённо рядом с пациентом, который с одной стороны не пытался никуда бежать, а с другой - предпринимал попытки влезть на дерево.

Ватсон и Стемфорд остановились в стороне, наблюдая, как сестры и охранники столпились вокруг своего подопечного, и то умоляли слезть, то подсаживали, чтобы тот не свернул себе шею.

- Наверное, белку увидел, - сказал Майк, осторожно улыбаясь. - Он любит с ними поболтать. Говорит, белки очень умные.

Ватсон молчал, наблюдая за таким знакомым и одновременно чужим человеком. Мимика и движения были теми же, что и раньше. При звуках его голоса по спине побежали мурашки, а под ложечкой сладко засосало. Но взгляд... Ранее живой и острый как бритва, взгляд теперь потерянно плавал с предмета на предмет, с человека на человека, будто безрезультатно ища что-то. Пустой и не осмысленный, как взгляд наркомана.

Ватсон почувствовал, что его начинает мутить.

- Я не могу, - он дернулся, чтобы уйти, но Майк неожиданно крепко взял его за локоть.

- Нет, Джон. Вы должны помочь ему.

- Я ничего ему не должен! - излишне эмоционально прорычал доктор.

Он выдернул свою руку из захвата Стемфорда, но вместо того, чтобы сбежать, шагнул к нему почти вплотную. Психиатр инстинктивно подался назад - и обнял лопатками ствол дерева.

- Я был с ним и днём и ночью, и в горе и в радости. В любой ситуации, в любом настроении. Терпел его маниакально-депрессивные выкрутасы. Мало какая жена пошла бы на такой подвиг ради мужа! А я как верная собака шел за ним след в след. И чем он отплатил мне в итоге?

Он посерел от нахлынувших воспоминаний и боли, которую они принесли.

- Он предал меня, нашу дружбу, всё, что между нами было. Он радовался жизни, когда я считал его мертвым. Вкусно ел и сладко спал в поместье своего братца, когда я не мог спать и есть вовсе! - Ватсон перевел дух, потому как голос начал его подводить. - А потом бросил мне эту подачку, этот дырявый спасательный круг утопающему. Я сам чуть не оказался в Бедламе, увидев знак вопроса в конце своей рукописи... Я носился по Лондону в его поисках несколько дней подряд, а когда совсем сбился с ног, то получил от Майкрофта, - он указал пальцем куда-то в небо, - от, мать его, старшего Холмса послание! С лакеем! Что этот ублюдок, - теперь палец указал на человека на дереве, - отдыхает в Северной Америке! И нечего мне изображать из себя идиота!

Сорвавшись на ор, доктор несколько долгих секунд приходил в себя; как, впрочем, и Стемфорд. Психиатр с натянутой улыбкой махнул рукой своим подчинённым, с интересом наблюдавшим за ними, что с ним всё в порядке.

- Я похоронил Холмса год назад, - сипло проговорил Ватсон. - Я видел, как его забрала пучина Рейхенбахского водопада, я был на службе по нему, бросал землю в могилу и ставил надгробие. Шерлок Холмс умер.

И он зашагал прочь, не замечая на себе внимательного взгляда чудного человека, висящего вниз головой на дереве.

Глава 2. Пустой дом

Глава 2. Пустой дом

Стемфорд очень переживал, как сообщит Майкрофту Холмсу плохую новость. Он не спал почти всю ночь, а с утра не смог толком позавтракать - кусок в рот не лез. Но едва человек из правительства переступил порог его кабинета, как доктор понял: он уже в курсе, и бог его знает, откуда.

Майкрофт по-свойски опустился в удобное кресло, уже практически ставшее его собственным за всё это время, и изрёк:

- Нам придётся прибегнуть к альтернативным методам лечения.

- А? - не понял Стемфорд.

- Полагаю, у меня есть на примете один подходящий человек. Он практикующий гипнотизёр.

- Вы так легко отвергаете свой план с доктором Ватсоном? - Стемфорду стало обидно и за него, и за свои потраченные нервы. - Дайте им ещё один шанс!

- Я не Амур и не ангел-хранитель, - с каменным лицом заметил Майкрофт, и доктор едва сдержал усмешку.

"В самом деле, не Амур, а, скорее, горгулья", подумал он.

- Я был слишком увлечен поисками Лили Дулиттл, которые так ни к чему и не привели... Полагаю, её просто не существует. Будь я чуть внимательнее, я бы знал, что милейшему доктору Ватсону сейчас категорически не до моего брата. И, уверяю вас, дальше ему будет ещё сильнее не до него. Что же касается моего плана, то, как любил говорить Шерли, цитируя Нильса Бора, "отрицательный результат - тоже результат".

- Я не верю этим вашим гипнотизёрам, - честно признался Стемфорд. - На мой взгляд, все они жулики и шарлатаны.

- На взгляд пигмеев экваториальной Африки, ранее упомянутый Нильс Бор - колдун. Будем шире смотреть на вещи, доктор. Мы с вами оказались в ситуации, в которой мы либо пробуем все возможные способы, либо просто позволяем моему брату стать ветеринаром.

Холмс элегантно поднялся. Стемфорд нехотя встал следом, изображая вежливость. У него было ощущение, что Майкрофт только что сравнил его с пигмеями, хотя, конечно, сказано было красиво.

- Ждите. И ничего не предпринимайте без меня.

- Разумеется, - Стемфорд позволил себе нотку сарказма. - Жду с нетерпением.

***

Конечно, Стемфорд не собирался послушно сидеть, сложа руки. В планах его было закончить обход пациентов и к вечеру пожаловать к Ватсону, дабы убедить его передумать. Однако сначала рутинный обход превратился в настоящее испытание, с вызовом бригады санитаров, смирительными рубашками и седативными уколами. Затем под вечер привезли одного буйного пациента, с которым персонал больницы провозился до глубокой ночи.

Утром Стемфорд чувствовал себя совершенно разбитым и не способным к решительным действиям. На третий день он подумал, что миссис Ватсон должна была уже разродиться, и нет смысла ехать к ним сейчас. Так весь его запал сошёл на нет, а тут подоспел и обещанный мистером Холмсом гипнотизёр.

Появился он с помпой, в роскошном экипаже и с парой лакеев-негров, задрав нос от собственной значимости и ответственности миссии.

Знаток человеческого подсознания провел со своим пациентом несколько часов наедине, после чего ушел, не проронив ни слова и необычайно довольный. Стемфорд проводил этого чванливого типа сверлящим спину взглядом и, постучав для приличия, зашёл в палату Шерлока Холмса.

Тот сидел на кровати необычно тихий, глядя в одну точку перед собой, подтянув ноги к груди и обняв их руками. Стемфорду сеанс гипноза не понравился ещё сильнее: он мало что в этом понимал, но предполагал, что человек после него не должен проваливаться в депрессию.

- Эй, Джон, - позвал он, намеренно не прессуя больного его настоящим именем. - Как вы?

- Я теряю себя, док, - отозвался он, и Стемфорд поёжился от такого подбора слов.

Ни тебе "шарлатана", ни "идите к черту". Да что он с ним сделал?!

Стемфорд осторожно присел на стул.

- В каком смысле - теряете?

- Этот ваш умник, - едва заметное движение глаз в сторону окна, обозначающее только что убывшего гипнотизёра, - что-то такое со мной сделал... Я перестал помнить лицо Лили. Я забыл имена и клички своих... - он вздрогнул. - Кого? Один туман в голове.

Он лег на бок в той же позе, сжавшись в комок боли и страдания.

- Что останется от меня, если я всё забуду?

- Но вы вспомните себя-настоящего, - Стемфорд добавил в голос максимум уверенности. - Обретёте свою настоящую жизнь и воспоминания.

Ответом была долгая пауза. Оба замерли, доктор - напряжённо, а пациент как будто засыпая.

- Если всё так, как вы говорите... - раздалось наконец с койки. - Если я действительно по каким-то причинам забыл себя... То, значит, причины были столь весомые, что и вспоминать не следует.

- Не будем теоретизировать, - быстро проговорил Стемфорд, взволнованно облизнув губы.

Черт его знает, этого гипнотизёра, что он тут вытворял, но, похоже, дело начало сдвигаться с мертвой точки. Да ещё и пугающе быстро.

- Для таких выводов у нас недостаточно доказательств, - добавил он, припоминая, как говорил раньше сам Шерлок Холмс.

- Доказательств никогда не бывает недостаточно, доктор, - меланхолично заметил больной. - Они либо есть, либо их нету.

- Вам нужно отдохнуть, - предложил Стемфорд, видя, что Дулиттл-Холмс вот-вот заснёт.

К тому же, ему не терпелось отправить послание Майкрофту, чтобы обсудить происходящее. Он постарался аккуратно встать, но стул предательски скрипнул ножками по полу. Пациент вздрогнул и взглянул на доктора горячечным взглядом.

- Тот человек, которого вы два дня назад приводили в сад посмотреть на меня... Я его знал?

Стемфорд коротко кивнул, следя за его реакцией.

- Да. Это Джон Ватсон, ваш лучший друг.

- Джон... - снова последовала долгая пауза, во время которой человек на койке беззвучно шевелил губами, будто пробуя такое знакомое имя на вкус. - Его зовут также, как меня.

Стемфорд подавил вздох разочарования. Похоже, план "А" Майкрофта только что официально провалился.

"Ничего", сказал он сам себе. "Не всё сразу."

- Действительно. Удивительное совпадение.

***

Поездка к Ватсонам всё откладывалась и откладывалась. Стемфорд не без труда настоял на том, чтобы старший Холмс пока не подсылал к брату гипнотизёра; и одного сеанса хватило, чтобы замкнуть бедолаге все контакты в мозгу, а ведь это могло закончиться плохо - вдруг возьмёт, да и забудет вообще всё?! Психиатр решил больше времени проводить в разговорах и прогулках с Дулиттлом-Холмсом, и так минула ещё неделя.
К началу следующей к ним, без объявления войны, снова пожаловал чванливый тип в карете и с лакеями, снова молча зашёл и вышел, а после сеанса с ним пациент не смог вспомнить своё имя - настоящее или вымышленное - и стал бросаться в дверь тяжёлыми предметами.
Расстроенный таким положением дел и тем, что проиграл раунд Майкрофту, Стемфорд снова вспомнил о своем решении уговорить доброго доктора Ватсона вернуться. Не став ждать, пока ему подадут служебный экипаж, Стемфорд просто поймал на улице кэб и бодро озвучил адрес...

Услышав место назначения, кэбби даже слез с ко́зел, дабы взглянуть в глаза сумасшедшему джентльмену.

- Бромли? Биггин Хилл? Это у черта на рогах, мистер, - сообщил он наивному клиенту. - Ни один извозчик не поедет в такую даль вечером даже за целый соверен.

Возница сложил на груди руки, подчёркивая серьезность своих слов. Но Стемфорд, действительно слабо представлявший, как далеко от центра города живёт Ватсон, нутром почувствовал, что кэбби не поставил точку в разговоре. Он просто открыл торги.

Тут психиатр порадовался, что его жалование - вкупе с премиальными от Майкрофта - в самом деле позволяют ему уехать так далеко, как он пожелает. Кротко улыбнувшись, он открыл портмоне.

- А если за целых два соверена? - Он, не сомневаясь, вложил золотые монеты прямо в чумазую руку кэбмана. - И если подождёте меня, то получите ещё один по возвращении в Лондон.

- Ещё два - и договорились, - оценил его финансовое благополучие кэбби.

- Это уже грабеж, - нервно рассмеялся Стемфорд.

- Что вы, мистер, - с честью ответил кэбби. - Это выгодная сделка. Грабёж будет, если кто-нибудь из моих приятелей узнает, сколько у вас с собой денег.

Стемфорд так и застыл на месте, сиюсекундно оценив эту перспективу.

- Значит, два соверена за обратный путь, - кивнул он и уселся глубже в кэбе, намекая, что пора бы уже ехать.

- С вами приятно иметь дело, мистер, - усмехнулся кэбби.

Когда Майк Стемфорд выведывал у коллег из Бартса адрес старого друга, то рассчитывал услышать о чём-то вроде Паддингтоне, с его респектабельными владениями и жизнью, присущей центру города, а не о каком-то задрипанном Биггин Хилле, по чистой топографической случайности считающегося частью Лондона. Стемфорд был трудоголиком и домоседом, и мало где бывал вообще, поэтому плохо ориентировался в растущем из года в год родном городе. Понятие "южная окраина" визуализировалось им как "парой миль ниже Темзы", и то, что город давно выполз из этих воображаемых им границ, стало для него настоящим открытием.

Условная пара миль на деле превратилась аккурат в десяток. Устали все: и сам наивный доктор, и возница... чего уж говорить о лошадях. Вылезая на ватных ногах из кэба, Стемфорд мимоходом испугался, что назад его уж точно не повезут, а просто тюкнут по голове дубинкой и обчистят догола. Но кэбби, кряхтя и держась за поясницу, доковылял до местных возниц и перепоручил им свою миссию, обещав за то целый соверен.

Впечатленный способностями простого извозчика к дипломатии, Стемфорд, всячески его благодаря, неверной походкой направился к дому своего старого приятеля Джона Ватсона.

Он не видел, как перешёптывались за его спиной местные и скорбно снимали картузы при упоминании доктора...

***

Симпатичный двухэтажный коттедж, сложенный из серого камня, стоял за белым заборчиком, в окружении кустов рододендрона и сирени. Вдохнув полной грудью чудесный запах маленького сада, Стемфорд с лёгкой улыбкой прошел за калитку... И замер.

Первое, что бросилось в глаза, это полностью темные окна и тишина в доме. Стемфорд на всякий случай сверился с запиской, в которой ровным канцелярским почерком сотрудника Бартса был выведен адрес Джона Ватсона. Нет, это был тот самый дом, сомнений быть не могло... Но почему так темно и тихо? Разве может быть такая тишина в доме, где только что родился ребёнок?

Со смутным беспокойством Майк взялся за дверное кольцо, чтобы постучать, и тут же отпрянул - дверь отворилась сама.

- Не заперто, - пробормотал себе под нос Стемфорд и вытер вспотевшую вдруг ладонь о брюки. - Что за чёрт...

Решившись, он шагнул внутрь и чуть дрожащим голосом позвал:

- Джон? - тишина. - Джон, простите за поздний визит. Это я, Майк Стемфорд. Эй?..

С улицы не было видно ни зги, хоть глаз выколи. Прищуриваясь и прислушиваясь, Стемфорд осторожно шагнул вперёд.

Под ногой что-то громко хрустнуло, отчего незваный гость едва не выпрыгнул из ботинок. Он присел на корточки, чтобы присмотреться, и обнаружил разбитый пузырек из-под опия.

Стемфорд не успел понять, что это значит. Слева неожиданно раздалось "Что вам нужно?", и он так и замер на полу, с колотящимся сердцем вглядываясь в темноту.

Кажется, слева была кухня. А на кухне за столом сидел, судя по всему, хозяин дома.

- Боже святый, как вы меня напугали, - пролепетал Стемфорд, шумно сглатывая. На дрожащих ногах он встал и почти наощупь прошел на кухню. - Джон, я еле добрался до вас...

Стемфорд замолчал на середине фразы, так как в нос ему ударил сильный запах алкоголя. Он замешкался, осознавая полученную информацию. Поскольку теперь он лучше различал детали, то не преминул зажечь обнаруженную на столе керосиновую лампу. Свет вырвал из темноты ужасно осунувшееся лицо Ватсона с покрасневшими глазами, и абсолютно ничего не выражающее. Больше всего оно походило на восковую маску. На столе валялось несколько пустых бутылок разного спиртного - и револьвер.

- О, Господи, - Стемфорд нащупал стул рядом с собой и не глядя сел на краешек. - Боже, нет.

Осознание, как прудовая гиря, навалилось ему на плечи, сдавило горло.

Пустой дом, темные окна и гробовая тишина. Ни огонька у детской кроватки, ни плача ребенка. Мертвые не плачут. Пустой пузырек из-под опия - бедняжка Мэри так мучилась, что Джону пришлось прибегнуть к обезболиванию. Это было весьма современным решением, но каждый, хоть немного знающий Ватсона, был в курсе, насколько плохо он относится к наркотикам...

- Джон, мне так жаль, - сипло пробормотал Стемфорд, чувствуя себя совершенно инородным элементом за этим столом. - Я ведь не знал, боже правый... Чем я могу вам помочь?

Ватсон едва заметно качнул головой и разлепил пересохшие губы.

- Что вам нужно? - повторил он.

Стемфорду слова встали поперек горла. Разве можно сейчас озвучить его реальную цель приезда?

Он насупился и замолчал, судорожно пытаясь что-нибудь придумать. Но Ватсон оказался дальновиднее, чем можно было подумать.

- Это опять из-за него? - он посмотрел на Стемфорда нечитаемым взглядом. - Даже в такую минуту я вынужден вспоминать о нём. Неужели боли, что я уже перенес, недостаточно, и вы желаете продлить мои мучения? Да вы хоть представляете, что я пережил?! - рявкнул он неожиданно и с такой силой, что зазвенели стекла. - Я видел рождение и смерть сына в один день! Я был по локоть в крови, пытаясь спасти хотя бы жену! Я рыл им могилу, и будто в дрянном романе испытывал дежавю - ведь всё это уже было. Как я виню себя за визит вам. Вместо того, чтобы думать об этом… этом… я должен был заботиться о жене!

Он с грохотом скинул со стола все бутылки, едва не задев одной Стемфорда.

- Чего же вы тогда поехали?! - воскликнул Майк, тоже начиная заводиться от несправедливых обвинений. - Послушайте, Джон. То, что случилось с вашей семьей - это ужасно, но так бывает. Ни я, ни уж конечно тот, чье имя вы упорно не произносите вслух, не виноваты в этом. Пока я ехал сюда, меня могли убить и ограбить, и это был осознанный риск. Мне повезло - попался порядочный кэбби. Я преодолел десяток миль, хотя по большому счету мог написать письмо или послать телеграмму, но счёл за лучшее сообщить вам лично... - Тут он вздохнул и покачал головой. - Хотя похоже, что это вам понравится. Личность, которая завладела разумом вашего друга, покидает его. Но на её место не возвращается сам Шерлок Холмс. Его брат нанял гипнотизёра, который успешно полощет ему мозги. После двух сеансов Холмс перестал понимать, кто он вообще и даже своё вымышленное имя - ваше, кстати, да-да! Он называется вашим именем... Так вот, даже его он забыл. Ещё один визит этого "стирателя памяти", и вы получите пустой сосуд, без разума и чувств. Овощ, который когда-то был вам дорог. Фонарик на Хэллоуин!

Стемфорд на эмоциях поднялся и закончил свою речь стоя, как за кафедрой.

- Ещё чуть-чуть, Джон, и вы в самом деле потеряете всё. Но не смею вам больше мешать. Можете продолжать напиваться и размышлять о самоубийстве.

Он быстро покинул дом, в ужасе ожидая услышать за спиной выстрел, но ничего подобного не случилось ни через пять минут, ни через пятнадцать.

- Едем, - махнул он новому кэбби и коляска шустро покатилась прочь.

Настроение у доктора было преотвратным.

Глава 3. Возвращение

Глава 3. Возвращение

Пробуждение было болезненным и лишенным смысла...

Ватсон не знал, что точно так же просыпался каждое утро, вот уже много дней подряд, его старый друг Шерлок Холмс.

Но Холмс потерял себя, а Ватсон нечто намного большее... Сам смысл жизни. Он нехотя сел на кровати, спустив ноги на пол, и сидел в полной прострации неопределенное время. Голова гудела набатом, руки подрагивали. Рядом с кроватью на полу валялась последняя бутылка, опустошенная на две трети. Остатки пролились на ковёр.

Мэри была бы в ужасе от такого.

Он обхватил голову руками и тихо завыл, как воет смертельно раненый зверь, осознавший свою обречённость.

Что ему теперь делать, он не представлял. Смысл потеряло всё, даже самые простые действия, которые он выполнял машинально всю свою жизнь. Можно было сидеть так и дальше, день изо дня, без еды и воды и наконец отправиться вслед за своей семьёй. Правда, это будет долго и мучительно, но, возможно, именно такой кончины он и заслужил. А можно просто спуститься вниз и застрелиться. Быстрый и эффективный способ.

Плохо было то, что ни вчера, ни даже позавчера, когда всё случилось, он не нашел в себе сил сделать это. Была ли это трусость или подсознательное желание жить, он не знал. Но сегодня в нем было ещё меньше уверенности, чем раньше.

"Нет, мучайся", сказал он сам себе с мстительной горечью.

"Ты не спас её, ты не спас их обоих - а ещё врач называется!"

Простая человеческая нужда всё же заставила его встать и доплестись до уборной. Почти половину дня он провёл, пытаясь решиться на самоубийство, но так и не смог. Он сидел, тупо пялясь в стену на кухне, и в голове его не было ни одной связной мысли.

Вдруг у него сильно зачесался подбородок. Рефлекторно утолив чесотку, он понял, что уже третий день не брит, и эта мысль немного вернула его в реальность. Что ж, подумал он. Может быть, в процессе он найдёт для бритвы другое полезное применение...

Но с кровопусканием тоже ничего не вышло. Едва представив себя с перерезанным горлом, его замутило. Он вспомнил истекающую кровью жену и свою беспомощность. Желудок попытался извергнуть своё содержимое, но, поскольку был пуст, получилось не очень. Кое-как закончив с бритьем, доктор понял, насколько он голоден и истощен.

Еда, что хранилась в доме, уже вся испортилась. Весь лёд из погреба был потрачен на то, чтобы остановить кровь у роженицы... Молоко без холода скисло, хлеб покрылся плесенью. На кусок запеченного мяса он и смотреть не стал. Это последнее, что сделала его жена перед тем, как ее не стало.

Плохо соображая, он толкнул входную дверь и, пошатываясь, ступил наружу. Что-то звякнуло и разбилось. Несколько секунд ушло у него на то, чтобы понять - сегодня приходила молочница. Она заходила к ним через день, принося по две бутылочки парного коровьего молока. Третьего дня утром, когда он ещё не знал, какой ужас его ждёт буквально через пару часов, он забрал принесённое молоко. Вчера её не было. А сегодняшняя порция растекалась у его ног белыми ручейками. Впрочем, в одной из бутылок уцелело немного, и он жадно выпил остатки.

Бакалейщик, едва увидав его, сам предложил взять что угодно без оплаты. Тоже самое сказал и булочник. Конечно, все они знали. Каждая собака в этой дыре была в курсе его горя, и все бормотали слова сожаления и пытались ободрить. Это было невыносимо. Он поспешно вернулся домой и наспех поел. Здесь, разумеется, было ещё хуже, чем на улице. Тут он был один на один с собой - и с револьвером.

Нужно было бежать отсюда. Куда - неважно.

"Ещё один трусливый побег", тут же сказал ему внутренний голос, до дрожи похожий на Холмса.

Ну, разумеется, ещё один. Ведь сюда он тоже сбежал, не в состоянии совладать с гневом на этого прохвоста, так ловко обжулившего честну́ю публику и его самого. Сбежал к черту на кулички, бросив престижный район и отличную практику. Ах, если бы он остался там, в Лондоне, у него была бы возможность положить Мэри в госпиталь! Бедняжку могли бы спасти опытные акушеры, а что толку от него, военного врача? Он умел отрезать руки и ноги, вытаскивать пули, заштопывать раны. Здесь, в мирной жизни, он неплохо справлялся с подаграми и мигренями, высоким давлением, соплями и венерическими заболеваниями. Роды ему никогда принимать не приходилось... Но, злой и гордый, он решил, что справится и с этим.

"Самовлюблённый кретин!"

Подавив рыдания, он снова выбрался на улицу и дошёл до телеграфа. Там на него печально и испуганно взглянула молодая девушка-стенографистка и, вторя своим односельчанам, пискнула, что для него всё бесплатно.

- Не надо, у меня есть деньги, - сказал он не своим, хриплым голосом. - Нужно отправить телеграмму в Лондон, в госпиталь святого Варфоломея.

- Диктуйте.

Телеграмма вышла длинной и обошлась ему в пятнадцать шиллингов. Девушка проводила его всё тем же раздражающим взглядом, а Ватсону как будто стало легче от принятого решения. Будь что будет. Куда направят - туда он и поедет. Интендант Бартса, конечно, будет не в восторге от его непостоянства, да и смену поди найди в эту глушь, но он четко изложил причину своего перевода и надеялся на понимание. Всё-таки, он был на хорошем счету у начальства.

Вечером к нему зашёл местный викарий, с которым они виделись прошлым утром - на похоронах. Служитель культа неодобрительно посмотрел на него и прицокнул языком.

- Бежать от горя - не всегда правильно, доктор.

В маленьком Биггин Хилле новости распространялись со скоростью пули.

- Спасибо, отец. Я учту на будущее.

Они хмуро посмотрели друг на друга, и викарий первый вздохнул и пожал плечами:

- Дело ваше, Джон. Но нам будет плохо без доктора.

- Я уверен, скоро вам пришлют нового, куда толковее меня.

Ватсон проводил его на кухню, где уже было прибрано. Пустые бутылки отправились в чулан, а револьвер - на каминную полку.

- Угощать вас мне нечем, не обессудьте. Присаживайтесь.

- Ничего, мирское мне заменяет вера в Господа.

- Хорошо вам, у вас есть вера.

Они сели друг напротив друга. Викарий оказался на том же стуле, где вчера поздно вечером сидел Стемфорд. Вспомнив о нём и его словах, Ватсон вздохнул. Нехорошо как-то получилось с Майком, он же не знал... Так ведь совсем без друзей можно остаться.

- Каждый человек во что-то верит, - вырвал его из тяжких мыслей голос викария. - Верующие - в Бога, атеисты - в науку. А бо́льшая часть просто верит в себя. Это тоже не плохо, ведь Господь - он в каждом из нас.

- Я тоже верил в себя, - пробормотал Ватсон. - Всегда верил в свои силы. Как видно, зря.

- Да, жизнь иногда бьёт нас наотмашь. Но как учил Христос, нужно подставлять другую щеку.

- Это и была... другая щека, - едва слышно сказал Ватсон.

Викарий, однако, его услышал.

- Вам нужно рассказать об этом, - он протянул к нему руки ладонями вверх, приглашая вложить в них свои ладони. - Исповедь зачастую помогает лучше алкоголя.

Доктор вскинул на него быстрый взгляд и смутился, скрестив на груди руки. Викарий изогнул бровь:

- Запах, Джон. Вы убрали бутылки, но запах остался. Я не виню вас, но больше так не делайте. В состоянии опьянения человек способен на страшные глупости.

- Да. Я пытался... - Ватсон облизнул губы, - я хотел покончить с собой.

- Это страшный грех, Джон, - викарий с видимым сожалением убрал со стола руки, так и не дождавшись ответного жеста. - Слава Богу, что благоразумие взяло верх...

- Нет, не оно, - покачал головой Ватсон. - Я просто струсил.

- Это вам сейчас так кажется, - заметил викарий. - На самом деле, было большой смелостью не делать этого. Человек хрупок и жизнь у него всего одна. Её очень легко потерять. И каждый в итоге с ней расстаётся, - кто раньше, кто позже. Но ваше время ещё не пришло.

Ватсон молчал, по-прежнему скрестив на груди руки, и викарий кивнул, понимая его настроение.

- Что ж, Джон. Я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке. Не буду больше надоедать. - Он двинулся к выходу, но на полпути обернулся. - Кстати, про вторую щёку... Если жизнь ударила вас уже дважды, стоит задуматься, а всё ли правильно вы сделали?

На выходе викария догнал голос Ватсона:

- Позаботьтесь о них, святой отец. - Следом за словами показался и сам доктор. - У Мэри был бы день рождения через неделю. Положите на могилу фиалки, ей они очень нравились.

- Когда-нибудь вы вернётесь, - с грустной улыбкой сказал викарий и Ватсон кивнул, хотя совершенно точно знал, что нет. - Я прослежу за их могилой, пока вас не будет.

- Спасибо вам.

- Пока не за что.

***

Ответ на телеграмму пришел через три дня. Он был предельно официальным и холодным: ему надлежало вернуться в Лондон, где его дальнейшую судьбу решит руководство. У Ватсона даже проскочила мысль, что его выгонят к черту из альма-матер (да и поделом), и придётся ему ехать на просторы родной страны, лечить водянку и колики у крестьянских детей... И не за жалованье, а за еду.

Смиренный пред судьбой и готовый ко всему, он упаковал свои вещи и уже через два часа был на площади, где собирались местные кэбби. Ватсон махнул рукой одному из них, по имени Берни, с которым довольно часто куда-либо ездил.

- Мне надо в Лондон, - не здороваясь, пояснил он.

- Плохо нам будет без дохтура, - тут же пожаловался Берни, снимая с головы картуз.

- Бернард, - серьезно взглянул на него Ватсон. Кэбби даже выпрямился от такого официального обращения. - Без доктора вас не оставят. Я лично прослежу за этим. Но сейчас я вынужден уехать. Так надо.

- Лошадки не шибко скорые, - Берни махнул рукой на двух своих каурок и забубнил: - Мож, ещё кого попросите?.. А то потом будут судачить, что вот, Берни помог, а надоть было остановить!

- Нет, Берни, - качнул головой Ватсон. - Сейчас меня ничто не остановит. Конечно, если не хочешь ты, я попрошу вон того, новенького, да дам сверху ещё один соверен.

Услышав о деньгах, Берни ещё сильнее занервничал. Картуз в его руках закрутился, как баранка автомобиля.

- Суверен - эт хорошо... Токмо чем мне ентот суверен поможет, когда жонка моя рожать будет - а дохтура нет!

- Я не умею принимать роды, - с трудом выдавил Ватсон, чувствуя, как к горлу снова подступает тошнота. - Чем быстрее отвезёшь меня, тем быстрее получите нового доктора. У меня есть связи, я договорюсь, чтобы прислали хорошего фельдшера.

И, подкрепляя слова действием, он всучил строптивому Берни две золотых монеты. Берни насупился и покосился на своих товарищей-возниц.

- Жонка родит - проставиться надыть будет...

- Ясно, - Ватсон дал ему ещё один соверен и нетерпеливо спросил: - Ну, поедем наконец?

- Кидайте чемоданы, дохтур! Домчу в два счета - лошадки мои сегодня ух, какие скорые!..

***

Лондон встретил их смогом и мелким дождём, и доктор осторожно, боясь, как бы кто не заметил, вдохнул этот тяжёлый воздух полными лёгкими. Он чертовски соскучился по городу и его толчее, по шумным и грязным улицам Ист-Энда, по чопорным кварталам и палисадникам Вест-Энда, по торжественно-официальному Сити. Но больше всего эмоций вызывали мысли о Бейкер-стрит. Он сам не мог понять, хотелось ли ему вернуться туда... Да не просто вернуться, а совершить невозможное путешествие во времени и оказаться там снова в первый раз. И, может быть, исправить то, о чем говорил викарий.

Он доехал до Бартса, вспоминая былые приключения, и стараясь поменьше думать об их катализаторе. Выходило плохо; даже в мыслях Холмс выскакивал в самый неожиданный момент, как черт из табакерки. Но судя по рассказам Стемфорда, Холмса больше не было, да и вряд ли будет. А значит, он стал для него такой же печальной и пройденной страницей жизни, как и его несчастная Мэри.

В госпитале его, разумеется, с распростертыми объятиями никто не встретил. Более того, почти полтора часа ему пришлось просидеть в приемной интенданта под колючим, как булавки, взглядом пожилой монахини, исполняющей обязанности секретаря.

Когда до окончания времени приёма оставалось всего десять минут, интендант вышел из кабинета во фраке и с цилиндром в руках, явно одетый для торжественного мероприятия или оперы, и едва взглянул на Ватсона:

- А, это вы. Сегодня не смогу, дела. Давайте завтра.

Сразу за ним удалилась сухопарая монахиня, прижимая к груди папки с важными документами. Ватсон остался один, совершенно не готовый к такому повороту событий и потому растерянный.

Он в задумчивости побрёл к выходу, досадуя на свой необдуманный поступок. Нельзя ничего решать сгоряча! Это никогда ещё хорошо не заканчивалось...

Вдруг у самой двери какой-то юркий коротышка заехал ему локтём под дых, правда, тут же извинившись. Ватсон, выйдя из забытья, вскинул взгляд:

- Лейстред! - воскликнул он вслед убегающему инспектору.

Тот был так увлечен своими мыслями, что не сразу отреагировал на отклик.

- Бог мой, Ватсон! - он хлопнул себя по лбу и завертелся на месте, будто никак не мог решить, бежать ему дальше по делам или всё-таки пожать доктору руку.

- Слушайте, Ватсон, идёмте со мной, - нашел компромисс инспектор. - Мне тут в морг надо, а вы, так сказать, посмотрите профессиональным взглядом.

Доктор сжал челюсти и пару секунд помолчал, оценивая предложение. Лейстред, понятно, тоже ничего не знал, и звал с собой исключительно по старой памяти. Безо всякого намерения задеть или насолить на свежую рану.

- Ладно, - коротко кивнул он и, прихрамывая, поспешил вслед за инспектором.

Будучи эмоционально нестабильным в последние дни, доктор переживал, что даст слабину в морге; что при виде мертвецов и крови его замутит, и, не дай бог, об этом прознает интендант. Но морг на удивление не вызвал в нём никакого отторжения. Следуя за Лейстредом, он подумал, что, наверное, дело в тишине. Здесь все пациенты уже отстрадали, отмучились своё. А главное, им уже невозможно навредить...

Захваченный врасплох этой мыслью, он даже не заметил сколько коридоров и дверей прошел вслед за инспектором. Бартс был госпиталем с многовековой историей и постоянно рос, расширялся и надстраивался. Тут вполне можно было заблудиться.

- А, Грегсон, караулите труп? Не бойтесь, теперь он никуда от нас не убежит.

Они оказались в прозекторской. У стола с покойником, накрытого простыней, стоял молодой мужчина лет двадцати пяти в тройке карамельного цвета. Руки прилежно держали блокнот и карандаш.

- Мой ученик, - не без гордости представил его инспектор. - Смышлёный малый. Грегсон, знакомьтесь, доктор Ватсон. Да-да, тот самый.

Лейстред махнул рукой на открывшего было рот Грегсона, и доктор мысленно поблагодарил инспектора за одолжение. Кажется, обошлось...

- Ну что ж, - Лейстред рывком скинул простыню с мертвеца - с убитого, как тут же стало ясно. - Ватсон, что можете сказать?

- Белый мужчина, лет сорока, может пятидесяти. Крепкого телосложения. Очень грубые руки, в жёстких мозолях - тяжёлый физический труд... И ему проломили голову, - констатировал Ватсон, наклоняясь ближе к обширной ране на голове.

- Вот как. Орудие убийства? - полюбопытствовал Лейстред.

- Тяжёлый тупой предмет. Это могла быть как дубинка, так и... - Ватсон замолк на секунду. - Нет. Точно не дубинка. Грегсон, свет.

Молодой ищейка послушно метнулся за керосиновой лампой.

- Светите сюда. Ближе.

Ватсон взял с прозекторского стола марлевую салфетку и мазнул ей прямо по ране. Потом поднёс то, что осталось на ней, к лампе.

- Частицы песка, - он показал это обоим полисменам. - Хороший такой песок, крупный. Ему проломили голову камнем. А песок наводит на мысль о карьере, где его добывают.

- Дедукция! - важно изрёк Лейстред, подняв вверх указательный палец. Грегсон тут же отставил лампу и записал это в блокнот.

- Я знаааю, кто вас этому научил, - теперь палец погрозил доктору, и Ватсон вздрогнул.

Нет, не обошлось.

- Кстати, где он? Я сто лет о нем не слышал.

- Не имею понятия, - соврал доктор, и от этого противно заныло в груди.

- Всё ещё дуетесь, - кивнул Лейстред. - Понятное дело.

К счастью, дальше инспектор тему развивать не стал. Он снова склонился к убитому, и спрашивал, спрашивал, спрашивал... В итоге Ватсон удостоверился, что тоже неплохо умеет по мельчайшим деталям восстанавливать картину убийства, а Лейстред благодаря нему продвинулся в своём расследовании.

- Ну, раз вы говорите, что сам он так упасть не мог...

- Разумеется, нет. Здесь отчётливо видны два удара.

- Чудненько. Грегсон, завтра же допросите всю бригаду на карьере. Ватсон, а от вас мне бы документик по экспертизе...

- Эм, - доктор нахмурил брови.

- Что, какие-то проблемы?

- Нет, я... - сказать, что он, возможно, без пяти минут безработный и вообще находится в подвешенном состоянии, оказалось выше его сил. Кстати пришлись слова интенданта: - Давайте завтра.

- Ну, понятно, что не прямо сейчас, - кивнул инспектор.

Они накрыли труп простыней и двинулись на выход. Грегсон шел позади, внимая каждому слову.

- А вы где сейчас обитаете, доктор? Я вас тоже давненько не видел. Как ваша любезная супруга? Она тогда отлично помогла нам с Мориарти...

Лейстред не сразу заметил, что Ватсон остановился как вкопанный. Грегсон, уткнувшись в блокнот, едва не наступил доктору на пятки.

- Что с вами?! - инспектор испугался, увидев совершенно белое лицо Ватсона. - Вам плохо? Грегсон, воды!

Пока младший полисмен метался вокруг них в поисках воды, Ватсон, прислоняясь к стене и почти не разжимая губ, с трудом проговорил:

- Мэри... умерла в родах... Ребенок тоже.

- Господи... - Лейстред скорбно опустил взгляд. - Мне очень жаль.

- И я... нигде не живу, - закончил Ватсон как раз тогда, когда вернулся Грегсон со стаканом воды. Доктор приятно его, но пить не стал.

- Туда не вернётесь? - непонятно спросил Лейстред.

Но Ватсон подумал, что из тех двух мест, которые может иметь в виду инспектор, он точно ни в одно не вернётся, - и покачал головой.

- А общежитие?

Ватсон с удивлением взглянул на инспектора.

- Общежитие Бартс, ну, конечно, - он провел рукой по лицу, отгоняя сумрак. - Представляете, я даже не подумал об этом.

- Ничего удивительного, в таком-то состоянии. - Он взял его под руку. - Давайте-как я вас провожу, так сказать, за компанию... Вот так, осторожно, тут ступенька.

- Да что вы, в самом деле...

- Знаете, что, - Лейстред внезапно остановился и посмотрел на него как-то иначе, по-новому. По-дружески. - У меня ведь тоже первая жена умерла в родах. Оставила мне этот орущий комок в одеяльце - и праотцам. Я думал, не смогу, в приют отдам. Или, знаете, подкину кому-нибудь. И ни есть, ни спать... Орёт и орёт. Пришлось няньку нанимать. Так ничего, выходили. И жену я себе потом нашёл, и всё наладилось как-то. Я к чему это. Жизнь, доктор, на этом не кончается. По крайней мере, ваша. У вас ещё всё будет.

- У вас есть сын? - Ватсон смотрел на него как в первый раз.

- Да не, девчонка у меня, - вздохнул инспектор. - Над сыном мы пока работаем.

И они пошли дальше.

Глава 4. Потерянные

Глава 4. Потерянные

Руководитель Бартса ожидал, что Ватсон станет проситься обратно в Сити, да ещё поди захочет вернуть свою старую доходную практику... Но, услышав рассказ о вечерней экспертизе, стянул на кончик носа очки и внимательно взглянул на странного доктора:

- Ватсон, вы не заболели?

- Я порядке, - заверил доктор. - Конечно, если не считать смерти моей семьи...

Пожилой хирург, повидавший на своем веку всякое, согласно закивал головой.

- Я понимаю. И всё же подумайте ещё раз - должность анатома подразумевает не только помощь Скотланд-Ярду. Я бы даже сказал, у нас такое не особо часто случается. Как правило, к нам попадают самые обычные мертвецы, почившие либо от старости, либо от болезней у себя дома. И к ним будут прилагаться надоедливые родственники, жаждущие узнать, что любимую тётушку никто не ухлопал, старая карга сама окочурилась, а значит, можно делить наследство!.. Это неприятная и кропотливая работа. Не слишком ли это для вас сейчас, доктор? Мертвецы... Они, знаете ли, не способствуют выходу из депрессии.

- Напротив, - не согласился Ватсон. - В морге меня утешила мысль, что этим людям я уже не смогу навредить.

Интендант недовольно крякнул и пошел по кабинету кругами.

- Это очень плохая мысль, доктор. В корне деструктивная! Если вы называетесь практикующим врачом, то перейти в анатомы для вас - это всё равно, что упасть с лестницы. Годы чужого труда, положенные на ваше обучение, окажутся впустую потраченным временем.

Он остановился рядом и посмотрел в лицо Ватсону.

- Одна неудача не должна - и не может! - дискредитировать вас.

- Это не неудача, это полный провал... - пробормотал Ватсон, но интендант только повысил голос.

- Нет такого врача в мире, у которого не было бы своего кладбища. Нам случается терять не просто пациентов. У нас на руках умирают и жены, и дети. Одна дифтерия уносит ежегодно тысячи детских жизней, и даже если бы вы были гениальным врачом-акушером, против этой болезни не стоили бы и выеденного яйца.

Он вернулся на своё место и сел, строго глядя на доктора. Ватсон смотрел в пол, будто школяр перед директором. Он сам не узнавал себя, не понимал, что с ним случилось и как это лечить. Сильнейшее нервное потрясение будто выжало из него все силы и волю в придачу.

- Какой из меня практикующий врач? Я не смог роды у жены принять. - Он обхватил голову руками, будто прячась от интенданта. - Я должен был понять, что нужно делать кесарево сечение, иначе погибнут оба.

- Опыт, доктор, это не просиживание штанов на лекциях и зрелища в анатомическом театре. Опыт - это кровь на наших руках. У опытных акушеров руки в крови по самые плечи, и кладбища самые обширные, там иногда сразу по двое в одну могилу ложатся. Вы отличный врач, Джон, я давно вас знаю. Ни один акушер не справится с тем разнообразием задач, с которым вы справлялись ежедневно - и не только в мирное время. Мне больно слышать, что вы хотите похоронить свои таланты в морге.

- Я признателен вам за теплые слова, и всё же... Я настаиваю.

Интендант откинулся в кресле, барабаня пальцами по столу. Он посмотрел в окно, потом снова на Ватсона и покачал головой с видимым сожалением.

- Хорошо. Но только потому, что мне жаль терять вас вовсе.

Ватсон встал. Интендант остался на месте.

- Спасибо.

Пожилой хирург развел руками, как бы отвечая "было бы за что".

Уже закрывая за собой дверь, Ватсон вспомнил кое-что и неловко вернулся.

- Сэр, ещё одно... Жители Биггин Хилла были очень добры ко мне и никак не желали отпускать. На прощание я обещал им, что к ним на мое место приедет хороший фельдшер. Не сочтёте ли вы за наглость, если я попрошу вас исполнить данное мной обещание?..

- Хм, хорошего фельдшера - да к черту на рога, - усмехнулся интендант. - Кого-то конечно отправить придется. Не оставлять же их там совсем без доктора. Всё, Ватсон, идите, - он махнул на него рукой. - Я вас услышал и, очень надеюсь, что вы меня - тоже.

***

Шло время.

Работы действительно было много, и Ватсона это полностью устраивало. Хватало ему и рутинных вскрытий, и показательных аутопсий для студентов. Иногда захаживал Лейстред. Мужчины, ранее под влиянием Холмса не особо ладившие, неожиданно нашли общий язык и между делами о поножовщине и самоубийцах обсуждали вполне обыденные вещи.

- Слушайте, не поверите, кто давеча захаживал в Ярд, - сказал как-то Лейстред после очередного вскрытия, когда Ватсон мыл руки с хлорной известью. - Его высокородие Майкрофт Холмс.

Ватсон икнул.

- Да... Такой, знаете, как обычно весь чопорный и надменный. Ходил к руководству, пробыл в кабинете минут десять и ушел с той же миной на лице. Ума не приложу, что ему было нужно. Но если бы по моей части, то, уж конечно, мне бы сообщили.

- В самом деле, - пробормотал Ватсон, тщательно вытирая руки свежим полотенцем.

По странному совпадению, буквально пару дней назад он мельком видел в госпитале Майка Стемфорда. Его старый приятель показался ему растерянным и взволнованным. Стемфорд простоял перед главными дверьми Бартса около получаса, пока основная масса служащих и студентов уходила домой. Он явно ждал кого-то. Ватсон успел скурить две сигареты, пока у Стемфорда не лопнуло терпение - или пропала уверенность, - и он быстро вскочил в проезжающий мимо кэб.

Ватсон уже с месяц не вспоминал о Шерлоке Холмсе, и даже уверил себя, что с ним всё в полном порядке - дабы совесть не мучила его так сильно... Но теперь он нутром почуял, что случилось нечто нехорошее, иначе Майкрофт не пошёл бы в Ярд, а Стемфорд не стал бы поджидать его у дверей Бартса.

Доктор замешкался на несколько секунд, размышляя, стоит ли вовлекать в это дело Лейстреда. Но инспектор и так узнает рано или поздно, понял он, да и отношения портить с ним не хотелось.

Он повернулся и взглянул на инспектора.

- О Холмсе что-нибудь слышно?

- О Хо... Ооо, - брови Лейстреда поползли вверх. - Так вы думаете, брат из-за него приходил в Ярд? Вы что-то знаете?

Ватсону пришлось всё рассказать ему. Как был взбешён поступком сыщика с его мнимой смертью, как уехал из-за него жить и работать на окраину города... Как узнал, что Холмс чуть не убил себя наркотиками, потерял память и попал в психиатрическую лечебницу. А дальше...

- Стемфорд просил меня о помощи, а я... Мэри должна была вот-вот родить, и я счёл невозможным отвлекаться на него в такой момент. К тому же, в человеке, которого я видел в тот день в Бетлемском госпитале, Холмса я не узнал. Разум покинул его.

- Господи святый, - протянул Лейстред. - И вы всё это время молчали!

- А чем бы вы помогли? - возразил Ватсон.

- Ничем, но вы рассказывали мне о том, как ходили в детстве с отцом на рыбалку - и не сказали об этом! - всплеснул он руками. - Простите, если сую нос не в своё дело, но я думал, что Холмс значит для вас несколько больше, чем детские воспоминания.

Ватсон покраснел и стиснул зубы. Он бы хотел прокричать на весь белый свет, как много значит для него Холмс, и сколько боли он ему причинил. И как тяжело было жить без него, понимая, что это вовсе не смерть разлучила их, а желание сыщика продолжать игру в одиночестве.

Переборов желание вспылить, доктор выдавил:

- Я ему стал не нужен. А сейчас я помогу ещё меньше, я не психиатр. Если даже Стемфорд бессилен, то я и подавно.

- Неужто он не вспомнил вас? - не поверил Лейстред.

- Представьте, нет, - Ватсон со вздохом опустился на стул. - Он и себя не помнит. Называется доктором Джоном...эээ, Дулиттлом, кажется.

- Доктором Джоном, значит? - усмехнулся Лейстред и сложил руки на груди. - Ватсон, да как же он вас не помнит, что вы чушь-то мелете. Мне кажется, где-то там в своем котелке, - он постучал себе пальцем по лбу, - который временно не варит, он не просто помнит вас... Вы, возможно, единственное, что он вообще помнит.

Ватсон вскинул на него удивленный взгляд.

- Что?

- По-моему, это очевидно, разве нет? - пожал плечами инспектор. - Нет, я конечно, тоже не психиатр, и дедукции не обучен, но если человек потерял память и разум, но помнит при этом одно единственное имя...

- Нет, не одно единственное, - перебил Ватсон, и снова смог дышать от того, что вспомнил: - Он ещё упоминал Лили Дулиттл и утверждал при этом, что она его жена.

Ватсон развел руками.

- Ну, тут уж точно нет никаких ассоциаций со мной.

Лейстред почесал в задумчивости нос.

- Дулиттл? - повторил он, а потом ещё раз: - Дулиттл... Do little. Хм.

- Что?

- Здесь рядом, кварталах в двух, есть сиротский приют имени святой Магдалены. Там над входом красуется надпись: Do little to life better. Девиз у них такой: «Сделать жизнь немного лучше». Был там как-то в связи с одним делом... Представляете, прямо в приютском пруду всплыла утопленница. А, - махнул он рукой, - не обращайте внимания, просто к слову вспомнилось. В мире полно людей, у которых такая фамилия. А вот про Холмса всё же разузнайте. Вдруг с ним что-то приключилось и нужна помощь.

- Да, - согласился Ватсон. - Теперь я уже не смогу это игнорировать.


Продолжение в комментах

@темы: фики, Шерлок Холмс-3, NC-17

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт

---

[RDJ & Law]

@темы: пятничный Джуд

---

Весёленькая новость

[RDJ & Law]

Я долго держалась и не хотела это сюда нести, но .. уже четверо, включая читательницу с фикбука озадачили меня этим слухом.

Не буду ходить вокруг да около: говорят, что Холмса и Ватсона собираются сделать открытыми геями в третьей части.



про наших с 5:30
youtu.be/OaPSxvmIn2E

Я читала эту "новость" и на зарубежных ресурсах, так что пошло всё откуда-то оттуда... Я ставлю кавычки потому, что примерно представляю, как этот слух родился и из чего. Последние два фильма нашего будущего режиссера Декстера Флетчера - это байопики о двух великий геях - Фредди Меркьюри и Элтоне Джоне. Возможно, кто-то из журналистов сложил его умение показывать эту тему и наших любимок, Дауни и Лоу, которые почти кричали о том, что им бы вдвоем только в романтических комедиях играть, да и получил в сумме такой вывод.

Но, конечно, на фоне несбывшихся обещаний ББС про поцелуй между Шерлоком и Джоном, и унылым фанатским фильмом на слэшерскую тематику, и рак станет рыбой, и рыба раком, так что будем посмотреть.

АПД: какбэ пруф

@темы: Шерлок Холмс-3, новости

---

[RDJ & Law]

@темы: воскресный Роберт